Александр Пименов

Как из клерка превратиться в повара, как всерьез заниматься локальными продуктами и как одновременно развивать ресторан, пекарню, сыроварню и фермерское хозяйство. Рассказывает Александр Пименов, бренд-шеф петербургского ресторана Animals.

Александр Пименов

Как из клерка превратиться в повара, как всерьез заниматься локальными продуктами и как одновременно развивать ресторан, пекарню, сыроварню и фермерское хозяйство. Рассказывает Александр Пименов, бренд-шеф петербургского ресторана Animals.

В те годы считалось, что на жизнь надо зарабатывать умом, а не руками

«Че кого?» — как говорят у тебя в родном городе Красноярске.

Я рос в 1990-е годы, когда моим родителям приходилось торговать джинсами и сапогами, и не от хорошей жизни. Неудивительно, что в те годы в наших кругах считалось, что получать образование надо в той сфере, где крутятся деньги, что на жизнь надо зарабатывать умом, а не руками. Наверное, я тоже в это верил, хотя мне в детстве очень нравилось что-то мастерить. Сейчас мне это не кажется такой очевидной вещью. Но тогда я послушался папу с мамой, бросил спорт, которым профессионально занимался все школьные годы, и пошел поступать в Финэк.

Работать по специальности я начал еще в студенчестве, а после университета устроился финансовым менеджером в большую строительную компанию, дочку Газпрома. У меня появились деньги, через несколько лет я уже купил квартиру — и начал готовить.

Я всегда радовался, когда на кухне появлялся какой-то приятный гаджет, начал читать много разной хорошей литературы, мог уже позволить себе куда-то сходить, ездить в далекие путешествия, чтобы пробовать разную еду. У меня появились приятные друзья, которые меня поддерживали. Я собирал их у себя, готовил для них на своих дорогих французских сковородках, мы пили самое разное вино, и его становилось все больше и больше хорошего.

Тем временем профессия финансового менеджера разочаровывала меня все больше и больше. Я просто был клерком с хорошей зарплатой и социальным пакетом. Вот кулинария и стала для меня такой отдушиной.

В какой-то момент я познакомился с командой Tap Room AF Brew. Ребята в этот момент строили отдельный винный бар, и им был нужен шеф. Так я, не уходя еще из офиса, и стал впервые поваром.

В «Утописте» я готовил простую еду под вино, брускетты на заквасочном хлебе, который тогда только начинал делать в Петербурге Ваня Забавников. Я ориентировался на всякие приятные европейские места, съездил даже специально в Берлин посмотреть, как там все устроено. Конечно, еда такого уровня у меня не получалась, но я очень к этому стремился.

Когда шеф-повар работает на земле, он более ловко может потом обращаться с продуктом

Кухню «Утописта» я курировал всего несколько месяцев, пока мы не расстались по идеологическим соображениям. Но за это время я понял, что мне не просто не хватает знаний. Капитально. Никаких. И поехал учиться в Европу.

Я выбирал между Копенгагеном, Францией и Лондоном. Лондон отпал — слишком дорого. Франция отпала — надо было знать язык. Оставался Копенгаген, где весь сервис на английском. Да и потом, о Дании тогда писали все журналы, Копенгаген был гастрономической Меккой, столицей нордической кухни.

На стажировку я попал в Relae, который входил в The World's 50 Best Restaurants. Шеф Кристиан Пульизи работал в свое время с Рене Редзепи, открывал с ним первую Noma. К тому моменту, как я попал к Кристиану, у него была уже целая своя экосистема, Relae Community: ресторан Relae, тут же рядом бар Manfreds с классным натуральным вином и небольшим меню, пиццерия, пекарня, в создании которой участвовали два великих пекаря мирового уровня, Чад Робертсон из Сан-Франциско и Клаус Майер, и собственная ферма, Farm of Ideas. И когда ты проходишь там стажировку, ты не только успеваешь постоять в ресторане на всех станциях, но еще и работаешь на ферме неделю.

Ну и третья часть стажировки в Relae — тебе выдают довольно существенный денежный сертификат, и ты в свободные дни ходишь по всем их заведениям и все пробуешь. Словом, это был невероятный опыт. Я не предполагал, что это будет так мощно и так круто. Я до сих пор за ними слежу и вдохновляюсь ими.

Началась пандемия, и для меня это стало благом

Поездка в Копенгаген стала таким переломным моментом. Я решился сменить профессию. Родители за меня переживали, конечно, а мне совсем не было страшно. Мне было 29 лет, я уже закрыл к этому времени какие-то финансовые вопросы: выплатил ипотеку, жил в собственной квартире, подкопил чуть-чуть денег просто на всякий случай.

Я сделал бизнес-план, обратился к нескольким людям, но они мне отказали. И тут мне повезло: возникло предложение возглавить уже существующий ресторан, который не очень удачно запустился. Так я стал шеф-поваром Animals.

Первая наша встреча произошла в октябре 2019 года. Когда стало ясно, что нам интересно и мы хотим двигаться дальше вместе, я договорился в Газпроме, что доработаю до конца декабря — и в новогодние праздники уже полноценно вышел на кухню. Конечно, первые месяцы мне ничего не было понятно, я что-то пытался менять, не понимал, за что браться. Но началась пандемия, все рестораны закрыли, и для меня это было благо.

У нас образовалось собственное производство хлеба, я начал печь его где-то за неделю до карантина и подавать гостям как комплимент, чтобы узнать их мнение. И когда нас закрыли, мы запустили лавку ресторана, продавали наш хлеб и всякие намазки. А наш су-шеф Саша Малютин начал в кастрюле варить сыр — и у него стало так здорово это выходить, что теперь он шеф нашего сырного производства.

К июлю, когда нас открывали после карантина, все это дело уже достигло такого размаха, что не помещалось в ресторане. Мы выпекали так много хлеба и делали так много сыра, что сделали производство в отдельном помещении, а Animals открылся с новым меню. Сейчас кажется, что какие-то вещи там были довольно нелепые, но очень правильные. Мы наконец-то стали на тот путь, по которому двигаемся до сих пор, — путь продукта.

Мы выращиваем культуры, очень популярные в Европе, но почему-то непопулярные в России

В том же году мы впервые вышли на землю. Есть такие прекрасные, очень современные ребята Миша и Галя. У них земля в Псковской области, недалеко от города Остров, отапливаемые теплицы. Они в основном зарабатывают на цветах. Например, под 8 Марта отгружают порядка 120 000 тюльпанов. И вот мы с ними договорились, что они будут для нас выращивать овощи и зелень. Я даже с Кристианом советовался, мы первые семена покупали у тех же поставщиков, что и он в Копенгагене.

И вот у нас получились три направления, которые мы развиваем, — сыр, хлеб и ферма. Совсем как в Relae. У них же тоже такая экосистема, где они делают свои овощи, свой сыр и колбасы в пиццерии, свой хлеб в пекарне — и потом используют во всех своих заведениях.

Миша и Галя выращивают для нас то, что мы им предложим. Мы до сих пор на их земле экспериментируем с томатами, растили 15–20 видов, чтобы они и разной формы были, и чтобы продлить сезон с июня по октябрь. Выращивали разную зелень. Та же мята. Вроде как культура известная, но ее же огромное количество видов: апельсиновая, лимонная, перечная, шоколадная, марокканская. И мы вот это все используем и как украшение блюда, и в салат добавляем — в салате она работает в свежем виде точно так же, как и обычная мята, но у нее вкус интереснее. И наша коктейльная история использует эти оригинальные травы, чтобы показать какую-то сезонность, оригинальный продукт.

Мы до сих пор продолжаем экспериментировать, искать новые сорта баклажанов, кабачков, цуккини. Выращиваем разные культуры, очень популярные в Европе, но почему-то непопулярные в России, — например, зеленую, желтую, фиолетовую стручковую фасоль. Свежие садовые бобы у нас не продаются даже в сезон. А мы с ними работаем и хотим продолжать, потому что это классный гарнир. Нам кажется важным его продвигать. Этот продукт нам подходит по климату, по региону, эти культуры у нас себя чувствуют очень хорошо. И по вкусу он нам подходит, просто почему-то нет традиции его выращивать.

Мы поработали с Мишей и Галей два года и начали искать собственную землю. Нашли два гектара, 400 кв. м тепличного пространства, тоже под Псковом. Первый сезон был скомканный, но уже второй был просто прекрасным по продукту. Но это оказалось операционно очень сложно. И мы вернулись к прежнему формату фермы — что у нас есть Миша и Галя, дружественное хозяйство, которое под нас выращивает то, что мы хотим, а мы помогаем с селекцией, с посадкой, сбором, логистикой и выкупаем все.

Они делают это своими руками. Возможно, мы бы дольше остались работать сами на собственной земле, если бы у нас была поддержка от партнера. Но мы ее не получили. Конечно, меня очень вдохновила история с фермой Кристиана. Но он тоже ищет формат. Они в прошлом году снова переехали на другой участок — уже третий раз за то время, что я его знаю.

Мы понимаем локальность в широком смысле

Мы находимся в зоне рискованного земледелия, в которой было очень дорого растить, например, артишоки. Можно, но это не имеет смысла. Например, у нас была очень красивая цветная кукуруза. Она выросла красивой, яркой, но совершенно безвкусной — из-за того что ей просто не хватило тепла. Поэтому мы отказываемся от некоторых культур.

Ну и сезон у нас короткий.

Например, у нас на ферме был потрясающий продукт, овощной физалис. Мы вынуждены были его собрать чуть раньше финальной зрелости: он рос в грунте, а ударили морозы. Так вот, его замариновали и делали из него разные соусы и сальсу, похожие на зеленые грузинские ткемали.

Мы стараемся придерживаться какой-то локальности, региональности. Например, в Animals мы используем мясо от ребят из Beef Story, они находятся в Новгороде. Но опять же, мы понимаем локальность в широком смысле. Если у нас в меню есть гребешок, он будет, конечно, не ленинградский, а дальневосточный, потому что он хорош по сезону и это наш продукт. Но локальность в том, что мы не будем туда добавлять юдзу или васаби — вместо васаби мы будем использовать хрен. Или вот наш поставщик Валерий заготавливает грибы в Сибири и возит их в том числе в Петербург. У него классные грибы.

Animals по-прежнему лучший ресторан в мире

Я занимаюсь проектом уже пять лет, и Animals по-прежнему лучший ресторан в мире. Только сейчас он развивается уже не только под моим руководством. Последние полтора года у ресторана есть свой полноценный шеф — Боря Кондратьев. Боря проработал у нас полтора года су-шефом, оказался очень сильным специалистом, и я стал приглашать его делать со мной разработку меню. Какое-то время мы делали меню даже вместе, обсуждали его, придумывали, вместе готовили. И вот уже полтора года как Боря полноценно это делает практически без меня. Мы очень много беседуем, строим планы, но если он решает, что должна быть в блюде редиска, то я ему не перечу.

Наше сырное и хлебное производство мы перевезли в прошлом году в новое помещение, сделали классный ремонт, открыли там лавку. Мы там работаем уже не только для себя, но и для других проектов, развиваем направление b2b. Сейчас очень много проектов в Петербурге выбирают наш хлеб и сыр. Например, для Антонио Фрезы мы разработали сыр страккино. А Рома Киселев из проектов Nothing Fancy и Casper попросил разработать для него безглютеновый хлеб. И мы сделали хлеб из зеленой гречки на рисовой закваске.

А еще я веду проект в Москве — управляю ассортиментом в «Печорине». Это самая большая крафтовая пекарня России, у них сейчас 14 точек в Москве. Они наши друзья, гости, очень любят Animals, очень любят, что мы делаем по хлебу и по сыру, два года пытались меня как-то склонить к сотрудничеству.

В следующем году мы рассчитываем обновить Animals и в плане меню, и физически. Надеюсь, до лета ресторан станет комфортнее и красивее и в тарелке, и в интерьере.

Мы начинаем большую работу по мясным продуктам — как всякие истории с выдержкой dry age, так и продукты вроде тушенки, ветчины, говяжьего бекона. Мне кажется, такие вещи, как тушенка, очень классно ложатся в концепцию ресторана Animals. И мы хотим, чтобы наш проект развивался и как такая гастрономическая лавка, куда ты приходишь, покупаешь хлеб, сыр, ветчину, мясо, овощи.

А если уж совсем фантазировать, конечно, я бы очень хотел, чтобы нас поддержал какой-то партнер с идеей фермерства не только сельскохозяйственного, но и животноводческого, такой фермы полного цикла, когда у тебя есть и скот, и много чего еще. Нам не нужно, чтобы нам дали 100 млн долларов. Нам нужен партнер с сильным административным ресурсом, у которого есть возможности связать нас с властями региона. Нам не деньги нужны, нам нужна поддержка.

© 2023 Истории Первых