Я родился и вырос в Сочи, мама моя работала на санэпидемстанции и подрабатывала на мойке в кафе. Я много времени проводил с ней, и вот как-то раз, когда я подменял маму, кто-то из поваров предложил мне прийти помощником повара, а он меня всему научит. Я еще учился в школе, в 9 классе. И последние три года школы после уроков прибегал в кафе работать.
Я делал там всю тяжелую работу. То кафе стало первым местом, где я проработал год вообще без выходных. Мне нравилось готовить, мне нравились продукты, мне нравились сочетания. Меня затягивало с головой, все было максимально интересно и увлекательно.
Я закончил школу, поступил в институт — математика, прикладная информатика. Первые три курса учился и продолжал работать в том же кафе. Пока не понял, что на самом деле хочу связать свою жизнь с кухней. Потом я работал в итальянской пиццерии, еще в каких-то кафе.
Я проработал так лет пять, дошел в пиццерии до должности сушефа, мне предлагали стать шефом. И тут я наткнулся в интернете на рейтинг «50 лучших ресторанов мира». Для меня это стало открытием. Ну то есть я понимал, что бывают какие-то рестораны. Но о гастрономии у меня вообще не было никакого представления. И вот я нашел в сети три ролика: один с Казаковым, один с Мухиным и один — с братьями Березуцкими. Я посмотрел эти ролики, и меня внутри что-то дернуло. Я понял, что хочу узнать что-то большее.
Меня ребята там спросили: «Ты понял, куда ты пришел?» Я сказал, да.
«Почему я не приехал сюда раньше?»
В Twins меня взяли поваром в горячий цех. Но я сразу заметил, что ребята, которые уже проработали 5–6 месяцев, особо не двигались по станциям и не понимали, что происходит вокруг. И первое, о чем я попросил, — чтобы меня больше гоняли по всей кухне. Я старался работать на всех цехах — и на заготовке, и на кондитерке. Если была возможность приходить с утра печь хлеб, значит, я приходил, учился и пек хлеб с ребятами, а потом уже приступал к своей смене.
Я понял, что это то место, где я хочу быть. После Сочи меня в Twins удивляло все: подход к еде, подход к работе в целом, вся эргономика, как все поставлено. Первой мыслью сразу стало: «Почему я не приехал сюда раньше?» Я понимал, что потерял много времени, и из-за этого как раз старался работать еще больше, приходить, смотреть. Мне нужно было многое наверстать.
Мне все было интересно, а тем более как они это все преподносили. До Twins я понятия не имел, что такое сет. Что сет может быть привязан к чему-то. Что шефам привозят какие-то продукты под конкретные блюда из каких-то других регионов. Для меня это стало настоящим открытием.
Месяцев через 7 или 8 Березуцкие ушли из Twins, чтобы заняться стройкой Wine & Crab в Барвихе и Twins Garden. Это было надолго, и ездить туда мне было очень далеко, так что я остался в старом ресторане с частью команды. Туда пришли Уиллиам Ламберти с Джакомо Ломбарди, чтобы открыть Coco Lambert. На период стройки я остался там, а параллельно начал искать что-то еще: работал в Montifiori, у Тарусина в «Зарядье» на открытии «Восхода». Словом, был в поиске.
В какой-то момент мне позвонил Джакомо Ломбарди и позвал к себе в Community. У него огромный плюс: он быстро двигает ребят, если видит потенциал. Джакомо меня сразу поставил старшим поваром, потом перевел в «Мама будет рада» на Пушкинскую.
Хороший ресторан — это тот, который зарабатывает деньги
Через несколько месяцев мне поступило предложение с юга. Надо пробовать делать что-то свое, решил я и поехал в Сочи. И там Анна Нетягина предложила мне концепцию гастробара «По-тихому».
Анна Станиславовна — сочинский ресторатор, собственник группы A.Family Group. Это такая женщина из 1990-х, которая выросла на ресторанном деле. Она не просто видит на тарелке еду. Она понимает, сколько это стоит, как это будет продаваться, стоит ли это запускать в меню. Это огромный опыт. Я сделал для нее дегустацию — уже уверенный в том, что я все могу, все знаю. Но когда мы начали работать с технологическими картами, с себестоимостью продуктов — а еда там должна была быть не дороже 150 рублей, — я понял, что знаю не все. В Москве мы готовили из того, чего хотели. А тут появились ограничения.
Мне было очень сложно. Надо отдать ей должное, она дала мне сильный толчок. До открытия заведения мы уже начали делать в кулинарной студии ужины для гостей, она стала меня отправлять в какие-то гастропоездки в другие рестораны. Я ездил в Питер — в Birch, в Harvest, в Duo, в BoBo.
Мы открылись очень хорошо.
Я ушел с головой в изучение кулинарии. Читал книги, искал стажировки. Первая моя стажировка была через два месяца после открытия — я съездил в BoBo к Гребенщикову. А отработав в Сочи первый сезон, поехал в Таллин к Андрею Шмакову. Мне очень понравилось у него на кухне. Это некий мост между Европой и нами.
С насмотренностью пришло понимание, какую еду я хочу готовить. Мне давно еще один шеф — по-моему, это был Денис Крупенин — сказал: «Все будет гораздо проще, когда ты поймешь, что ты хочешь готовить». Я понял, что больше склоняюсь к комфортной еде, честной и понятной кухне с хорошими классическими техниками.
В «По-тихому» я проработал почти четыре года. Работал в жестком графике «шесть — один». Это условия, которые мне поставили изначально. Но при этом у нас с самого начала был уговор, что я могу искать себе стажировки и уезжать. Анна Станиславовна знакомила меня с шефами — это она меня свела и со Шмаковым, и с Гребенщиковым. Она очень хорошо разбирается в еде, очень любит рестораны. Но на юге в то время, наверное, не совсем уместно было бы то же BoBo. А она прекрасно понимала, как нужно зарабатывать, всегда говорила мне, что нужно смотреть на цифры. Что хороший ресторан — это тот, который зарабатывает деньги.
У себя мы тоже что-то готовили постоянно, что-то придумывали с ребятами. Все хотели развиваться. Мы сразу стали попадать в премии. Когда мы открывались, собственник говорила, что ей это особо не интересно, что мы пришли зарабатывать деньги. Но нам, поварам, все равно хотелось утвердиться, что-то получить. Мы в первый же год попали в Where to Eat, хотя усилий особенно не было приложено.
Царская стерлядка и страусиный скрэмбл под стенами Кремля
Но после трех лет в «По-тихому» я понимал, что достиг потолка. А мне все время поступали какие-то предложения — и я начал их рассматривать. Начал ездить, делать дегустации. Наверное, даже больше хотел проверить себя. Например, я так съездил в Bulldozer Group — не столько с целью туда попасть, сколько чтобы люди попробовали мою еду и сказали, хороша она или нет.
И вот в какой-то момент появилось предложение из Нижнего Новгорода. Сначала я сомневался. Это же не Москва и не Питер. Мне было странно. Я не понимал культуру, людей. Но я приехал, сделал дегустацию, посмотрел ресторан. Честно говоря, сразу увидел, что Red Wall — это очень сложный проект. Само здание — три этажа под стенами Кремля плюс дегустационный зал в цокольном этаже. Большой гостевой поток. Это был для меня вызов — справлюсь или нет. Но я собрался и переехал. В октябре будет год, как я здесь.
Red Wall — не обычный ресторан. Это ресторан больше про ферму, про то, что прямо с грядки. У нашего учредителя, Константина Юрьевича Тувыкина, есть собственная ферма — ее организовал еще его отец. Можно сказать, что под эту ферму они и открывали ресторан. Там есть полный цикл продуктов, которые производятся только для Red Wall, никуда больше не продаются. Здесь выращивается перепелка, утка — фуа-гра. Сейчас появился страус. Страуса мы пока не готовим, но у нас есть скрэмбл из страусиного яйца — мы готовили его на фестивале BreakFast.
Помимо этого мы работаем и с другими фермами. Работаем с Городецкой сыроварней, работаем с ребятами, которые выращивают местного сома. Берем у охотников дикого оленя, лося.
Ферма — очень хороший продукт, и с ним нужно правильно работать, как меня и учили шефы в Москве, в других городах. Но это работа сложная. У фермерского продукта изначально очень высокая себестоимость, все стоит в два-три раза дороже, чем если покупать просто у поставщика.
В Сочи я вырос, я понимаю сезонность. Там я больше работал с морской рыбой и овощами. Например, здесь тоже есть корнеплоды, но никто не использует свекольную ботву, а у нас на юге ее используют и в пирогах, и в гарнирах. В Нижнем больше дикого продукта — оленя, лося.
Настоящим откровением для меня стала, например, стерлядка. Это реально царская рыба — очень нежная, жирная. Мы готовим ее с сомом и судаком, получается такая насыщенная волжская уха.
В планах у нас сейчас — раскачать ресторан до максимума и развивать собственное производство. Чтобы люди шли и ехали к нам и за нашей едой, и за фермерскими продуктами. Мы будем дальше развиваться, искать новое. Если в Сочи у меня были ограничения по цене, то здесь нет границ, здесь можно все.