Шеф Антон Якушев кормит екатеринбуржцев торжественной средиземноморской кухней, осваивает локальные продукты и преподает в кулинарном техникуме. Этот текст – о шефе с горящими глазами, начавшем карьеру в 15 лет.
Антон Якушев
Шеф Антон Якушев кормит екатеринбуржцев торжественной средиземноморской кухней, осваивает локальные продукты и преподает в кулинарном техникуме. Этот текст – о шефе с горящими глазами, начавшем карьеру в 15 лет.
Идея стать поваром у меня была с самого детства. Мой дядя был шеф-поваром вагона-ресторана, потом стал директором.
Ну и в школе я участвовал во всевозможных конкурсах. У нас почему-то была очень кулинарная тематика. И как-то это все так совпало, что я даже особенно не раздумывал, чем заниматься, а после 9-го класса школы шел целенаправленно поступать в кулинарное училище у нас в Екатеринбурге. Родители были от моего выбора не в восторге. Пойти в училище, считали они, значило выбрать карьеру, которая будет идти по нисходящей. Но я настоял на своем.
И примерно с этого же момента началась и моя карьера. В Екатеринбурге тогда открывался первый пятизвездочный отель с иностранными шефами, сушефами. Еще на первом курсе я попал туда на практику, и буквально через три месяца меня взяли на работу помощником повара. Так что трудовая книжка у меня с 15 лет.
Можно сказать, я пошел тем же путем, что и многие известные европейские шефы, которые тоже с 15 лет работали в ресторанах при гостиницах. В этом отеле я прошел путь от младшего повара до сушефа. Это была пятизвездочная гостиница, международный торговый центр. У нас были ресторан, бар, конференц-площадка.
Сейчас я сам преподаю в техникуме и всегда говорю своим студентам, что все зависит от первого же ресторана, в который они попадут. Либо там будет хороший шеф, учитель, который дает возможность развиваться дальше, дает интерес, либо все дело пойдет по нисходящей — и человек уходит из профессии.
Мне в этом смысле повезло. У нас в отеле было два сушефа — англичанин Марк Эдмундс и австриец Гюнтер Штольц. Оба они стажировались и работали во Франции. Это были шефы еще старой школы. В Европе тогда все было в профессии так устроено, что повар годам к 40 становился сушефом, а потом уже шеф-поваром. У Марка и Гюнтера было свое видение. Они обучили меня новым блюдам, новым техникам работ, фундаментальным основам французской кухни — соус демиглас, бер-нуазет.
В школе мне было учиться неинтересно. У многих так бывает, наверное: тебе не все нравится, переходишь ни шатко ни валко из класса в класс. Но, попав в училище, я через два года закончил его с красным дипломом. Нас в группе было два человека, кому сразу дали пятый поварской разряд. Потом я пошел в техникум, затем в институт по специальности «инженер-технолог». Все мое образование было по кулинарной, поварской специальности.
Ты все впитываешь, тебе все интересно
Параллельно с учебой я продолжал работать в гостинице. Это был тот период взросления, лет до двадцати, когда ты все впитываешь, тебе все интересно, когда ты можешь и днем и ночью работать. Я проходил все цеха, был на всех станциях. Был и на завтраках, и вечерним поваром. В какой-то момент иностранные повара из гостиницы уехали, все шефы стали уже местные. Я дошел до сушефа и понимал, что дальше мне расти в отеле уже некуда. К тому времени я проработал в отеле шесть лет.
И тут один из моих друзей открывает клуб и зовет меня ставить там кухню, набирать персонал, заниматься всей производственной тематикой. А я ведь учился на технолога, и мне весь этот процесс был интересен.
Нам было по 22 года, мы были энергичные, очень горели этим. Ребята сами ставили музыку как диджеи, мы сами получали все разрешения. Наше заведение мы назвали кафе-клуб «Тушь». У нас было два этажа — этаж японской кухни и этаж европейской кухни. Чтобы выучиться японской кухне, я ездил на стажировки в Москву. Мы заказывали специальную посуду. Мне все было очень интересно, особенно после отеля — там все было четко регламентировано, мы работали по строгим европейским стандартам.
В «Туши» я проработал два года, а потом меня позвали заместителем шеф-повара в гостиницу «Анджело Аэропорт Отель», которая открывалась в Екатеринбурге. Это известная сеть, у них очень много отелей в Европе. И я снова погрузился в отельную тематику. Все это время я ездил стажироваться в другие отели сети — в Чехию, в Германию, в Польшу. В Европе в отелях «Анджело» были достаточно известные шефы, был даже один мишленовский ресторан при отеле в Берлине, Skykitchen — шефом там был тогда Александр Коппе. Мы сами проводили много гастрономических мероприятий, привозили хороших шефов.
К 2013 году я стал шефом в екатеринбургском «Анджело». В европейских сетях все очень долго согласовывают. Я ездил в главный офис в Берлин, мне нужно было зарекомендовать себя. Год на меня просто смотрели.
Кухня — это корень
После девяти лет работы в отеле мне уже хотелось как-то сменить формат, поработать в ресторанной тематике. Для меня это очень важный момент — периодически что-то менять, смотреть какие-то новые идеи.
И в этот момент меня приглашают к Валентину Кузякину. Это владелец основных проектов у нас в Екатеринбурге — «Гады, крабы и вино», ресторанов «Гастроли», «Сойка», сети кафе Engels. У Кузякина прогрессивная молодая команда — такие, что называется, хипстеры, которые свежо смотрят на мир, на новые тенденции. Он набирает очень интересных людей.
Я был знаком с бренд-шефом его ресторанов, Эдуардом Архиповым. Он пригласил меня сделать дегустацию, мы познакомились с Валентином и обо всем договорились. Я вышел на работу в «Гады, крабы и вино», а буквально через месяц Эдуард уехал в Москву, где стал шефом в «Шануар» у Деллоса.
После отъезда Эдуарда Валентин немного изменил структуру. Теперь у него нет бренд-шефа, а в каждом ресторане есть очень сильный шеф, который самостоятельно принимает все решения и обновляет меню.
До моего прихода он существовал уже четыре года. Кухню до меня возглавляли достаточно известные в Екатеринбурге шефы, например, Владимир Олькиницкий.
Мы — ресторан дорогой средиземноморской кухни, такое праздничное место не на каждый день. Наши гости приезжают в «Крабы» целенаправленно или отмечают здесь какие-то торжественные поводы. Главная ценность для нас — это высочайшее качество продукта и его эксклюзивность. Это основа основ. Для нас специально выращивают спаржу. Для нас специально возят с Камчатки, из Хабаровска гребешка. Специально возят краба. Что-то нам везут напрямую, что-то — через Москву. Мы возим только итальянский пармезан, только пармскую ветчину. Если мы заказываем осьминога, то его везут специально для нас из Марокко.
До того как я здесь оказался, моей базой была французская кухня. Я сталкивался с устрицами, но не так глубоко, как здесь. Так что мне потребовалось максимально глубоко погрузиться в продукт, изучать опыт коллег, ездить в московские рестораны. Первый год мне было немного сложно, но у меня было свое видение.
В ресторане, прежде всего, я изменил сам подход к работе. Начал обновлять оборудование, менять команду. Я начал подстраивать кухню под свой процесс, под свое видение меню. Кухня — это корень. Если ты начинаешь с корня, у тебя следом выстраивается и весь процесс. Все друг за другом идет.
Когда я создаю новые блюда, я прежде всего смотрю, какого продукта мне не хватает в меню. Предположим, у меня есть все виды рыб, не хватает только, например, угольной рыбы. Это такая северная речная рыба, нам ее возят из Тюмени. У нее жирное светлое мясо, похожее чем-то на палтус. И вот я беру за основу этот продукт и смотрю, что с чем может сочетаться. К угольной рыбе я сделал соус велюте, сделал очень сильную корочку, чтобы она прямо хрустела, добавил карамельный лук, который я запекаю при низкой температуре, добавил туда листья шпината. Получилось сочетание сладкого лука, бархатистого соуса и нежной текстуры рыбы, а шпинат дает необходимую кислинку. То есть разные компоненты вместе дают вкус и задействуют все рецепторы — сладкое, соленое, кислое, горькое, хруст, текстура.
Я за максимально понятный продукт
У нас одно время была такая уральская группа шефов, которые развивали местную кухню, ездили по нашим областям, искали разные продукты с ханты-мансийским влиянием, с пермским. Как-то погружались в эту огромную историю. Я не хочу никого обидеть, но мне это не близко. Я не понимаю различные эксперименты с местными ягодами — рябиной и т.д.
Какое-нибудь горькое варенье из рябины, какие-то варианты иван-чая, почки березы, березовый сок — это все готовилось, потому что не было других продуктов. Сейчас я не вижу в этом высокой ценности. Естественно, есть какие-то интересные ингредиенты, но с ними нужно очень аккуратно работать. Мало бросить каких-то ягод на тарелку, чем-то залить и объявить это уральской тематикой. Но, конечно, есть и у нас какие-то хорошие сезонные продукты, которые можно использовать. Ревень, например.